В какую одежду древние римляне одевались и в чем ее особенности
Неподсчитанные потери
Голод прекратился только к середине 1948 г. О числе умерших историки спорят — источники неполны (отчасти — сами по себе из-за несовершенства системы учёта, отчасти — из-за того, что часть документов, касающихся голода, всё ещё остаётся под грифом «секретно»). Смертность резко выросла уже в 1946 г., в том числе детская — на 44% (по сравнению с 1945 г.). В 1947 г. в голодавших районах скончалось на 774,5 тысяч человек больше, чем в 1946 г.; в целом по стране за этот год умерло 508 тыс. детей в возрасте до 1 года (рост по сравнению с 1946 г. на 45% — на 228 тысяч). Всего в РСФСР в 1947 г. умерло 1462 тыс. человек, то есть на 402,8 тыс. больше, чем в 1946 г., из них 461 тыс. — дети до 4-х лет; в Украине в 1947 г. умерло в 1,7 раза больше человек, чем в 1946 г., в Молдавии — в 2,5 раза больше.
В период голода 1,7 млн человек переболели дистрофией; по подсчётам В. Ф. Зимы, из них только в России погибло около 0,5 млн. Увеличилась также смертность от ангины и инфекционных заболеваний. Всего, предполагает В. Ф. Зима, от голода умерло более 1 млн человек, к этому стоит прибавить людей, ослабленных недоеданием и скончавшихся от болезней (около 0,5 млн).
Вдобавок голод вызвал рост преступности (только осенью 1946 г. суды приговорили к лишению свободы за хищения хлеба 36 тыс. человек), числа убийств и самоубийств, в голодных регионах регистрировали случаи каннибализма и трупоедства (в Украине — 329 официально зарегистрированных случаев за первое полугодие 1947 г.). Число погибших в результате подобных последствий невозможно подсчитать — далеко не всегда понятно, был ли голод мотивом убийства или суицида.
Некоторые исследователи оспаривают предположительные подсчёты В. Ф. Зимы и считают их завышенными (хотя бы потому, что неясно, в какой степени именно голод сказался на росте заболеваемости тифом и смертности от этой болезни, а в какой — другие факторы). Историк А. В. Шалак, к примеру, полагает, что непосредственно от голода погибло около 200 тыс. человек — то есть лишь те, кто, согласно официальной статистике, скончался от дистрофии; однако Шалак не берёт в учёт чрезвычайный рост смертности от отравлений, тифа, туберкулёза, ангины и эмфиземы лёгких в 1946 — 1947 гг.
Судя по росту смертности в Союзе в эти годы (только в 1947 г. — на 44,8% в сравнении с 1946 г.), оценка числа умерших в 200 тыс. человек очень далека от истины. Опираясь на данные о смертности, В. П. Попов даёт оценку «прямых потерь от голода в 1947 г. в 770,7 тыс. человек; эта цифра тоже не может быть исчерпывающей, так как голод начался в 1946 г. и продолжался в 1948 г. Таким образом, обоснованные оценки демографических потерь СССР непосредственно от голода колеблются от 770,7 тыс. до 1 млн человек. Возможно, когда-нибудь историки получат документы, которые позволят уточнить эти данные.
После смерти И. В. Сталина в периоды, в которые сельское хозяйство не могло обеспечить потребности населения, правительство прибегало к более широкому использованию государственных продовольственных резервов и крупным закупкам зерна за рубежом (с 1963 г.). Голод 1946 — 1947 гг. стал последним массовым голодом в истории Советского Союза.
«Хлеба никому не дают»
В это время в самом Союзе недоедало или голодало до 100 млн человек, и особенно сильный удар пришёлся по деревне, где государство отменило пайки (пайков лишилось как раз около 100 млн граждан) и сократило зарплаты — в расчёте на то, что рядовые колхозники выживут за счёт спрятанной еды, а также своих огородов и домашней скотины (при этом совершенно не учитывалось, что засуха уничтожала посевы на огородах так же, как и зерно на общественных полях, а скотине не хватало корма; к тому же большие натуральные налоги на личные подсобные хозяйства лишали крестьян значительной части своей продукции). Снижение зарплат и добровольно-принудительные государственные займы заставили миллионы горожан снизить потребление продовольствия. В целом по стране в 1947 г. хлеба выпекали в 3 раза меньше, чем в 1940 г.
Тем, кому не хватало продуктов личного подсобного хозяйства, пришлось питаться суррогатами — есть жмых, мякину, щавель, крапиву, лебеду, жёлуди, весной искать на полях гнилой картофель и картофельную ботву (что чревато отравлениями и приводило к высокой смертности детей от желудочно-кишечных заболеваний).
Другие перебирались в города, кто не мог — оставался умирать в деревне. В Воронежской области весной 1947 г. насчитывалось уже 250 тыс. человек с диагнозом «дистрофия». Местный житель Г. М. Попов — тогда школьник — вспоминал, как умирали люди в его с. Скрипники, в том числе близкие: «Спасаясь от голода к нам приехали двое братьев отца, но не выжили и оба умерли от истощения. Дедушка умер. Не помню, как сам потерял сознание в голодном обмороке. Меня спасла стоявшая неподалёку воинская часть, очнулся в госпитале…»
Историк В. Ф. Зима: «Голода 1946 — 1947 гг. в СССР могло не быть, поскольку государство располагало достаточными запасами зерна. (…) Основная часть запасов никак не использовалась. На неприспособленных для хранения складах зерно портилось настолько, что не годилось к употреблению. По неполным подсчётам за 1946 — 1948 гг. в целом по СССР было начисто загублено около 1 млн. т зерна».
Житель Рязанской области (деревня Новосёлкино) В. И. Кострикин рассказывал о весне 1947 г. так: «С трудом дожили до весны те, кто имел в своём хозяйстве корову и небольшие запасы картофеля. Молоко на рынке обменивали на другие продукты. В мае-июне ели крапиву, лебеду, ничего другого не было. От травы зубы были всегда зелёные. Много людей было опухших, некоторые так ослабевали, что не могли выйти из дома…»
Письма конца 1946 г. тоже демонстрируют ужасные картины голода. М. И. Пустовалова (Воронеж) писала родственникам в ноябре 1946 г.: «…Мы сейчас находимся в крайне затруднительном положении, которое до сих пор не выправилось, да и вряд ли его можно выправить. За этот год нам придётся, вероятно, кое-кого из нашей семьи не досчитаться в живых, так как уже сейчас начинаем пухнуть от голода».
Житель Воронежской области В. Ершов тогда же сообщал родным: «…Дома дела очень плохие, все начинают пухнуть от голода: хлеба нет совсем, питаемся только жёлудями». Илясов П. П. (Сталинградская обл.) писал: «…Хлеба нет и не знаем, как пережить голод. Хлеба никому не дают. Народ начинает опухать. В нашем колхозе и в соседнем хлеба совсем не дали — дело плохо». В самом Сталинграде было немногим лучше: «…Жить мне осталось недолго: я совсем обессилел от голода, ноги и лицо стали опухать, голова кружится» (Новиков В. Ф); «…Я продал всё, чтобы спасти жизнь. Больше продавать нечего, остаётся одно: или умереть, или решиться на что-то другое, иначе погибель. Я уже начинаю пухнуть. Мне не страшна тюрьма, ибо там я могу получить кусок хлеба» (Мурнило).
Государственная помощь больным дистрофией и отдельным колхозам и городам оказалась недостаточной; не хватило для преодоления голода и международной помощи по линии ООН (американцы, к примеру, отправили различных грузов в СССР на 31 млн долларов). Пришлось ждать нового урожая 1947 г., который удался лучше прошлогоднего.
Война, погода и власть
Война закончилась, Победа! Не будет больше голода, нищеты, бессильного отчаяния при виде медленно погибающих детей… — должно быть, десятки миллионов советских людей с такими мыслями встречали 1946 год. Год, на который выпало начало нового тяжелейшего испытания — массового голода.
Причин было три. Первая — последствия войны. Крестьянское население уменьшилось на 13,9 млн человек (18%), число здоровых мужчин работоспособного возраста снизилось в 2,5 раза по сравнению с 1940 г. В сельском хозяйстве доминировали женщины, подростки и пожилые мужчины. Колхозы и совхозы несколько лет почти не получали новой техники, в каждом втором не было сеялок, молотилок, конных плугов, не хватало даже серпов и кос; о тракторах и комбайнах и говорить не стоит — это почиталось за большую удачу. На 55% сократилось поголовье лошадей (другого скота тоже больше не стало), работать в поле запрягали коров, а иногда и людей. В 1946 г. появилась частушка: «Девок много, девок много, / Девок некуда девать. / Как все лошади подохнут, / Будем девок запрягать».
Вторая причина — засуха и неурожаи 1946 г., поразившие Центральное Черноземье, Поволжье, Украину и Молдавию. Отчасти это компенсировали хорошие урожаи в Сибири, на Кубани и в Казахстане, но там часть зерна была утеряна из-за нехватки людей и техники на уборке. Из-за засухи снизилась урожайность картофеля и овощей, а также численность скота — не хватало кормов.
Третья и главная причина голода — беспощадная политика продовольственных заготовок. Пострадавшие от засухи регионы зря надеялись на снижение плановых поставок. Напротив, в ряде мест правительство план увеличило и лишь некоторым областям (например, Воронежской) простило долги прошлых лет.
Конечно, несмотря на все меры, увольнения местных чиновников и кадровые перетасовки выполнить план многие колхозы не смогли, хотя сдавали даже семенное зерно и продукцию крестьянских личных подсобных хозяйств (предназначенную для их собственного потребления). К 1 декабря 1946 г. колхозы и совхозы всего Союза выполнили 76,9% от плана заготовки зерна, к началу января 1947 г. — 78,8%; всего — 17,5 млн т. хлеба (для сравнения — в 1940 г. собрали 36,4 млн т).
Совет министров и ЦК ВКП (б) обвинили во всём местных руководителей, которые вовремя не раскрыли саботажников и расхитителей и «сплошь и рядом проходят мимо (…) преступных действий».
В результате опустошительных государственных заготовок и сокращения продовольственных фондов для выдачи населению уже в конце 1946 г. ряд регионов страны охватил голод. Историк В. Ф. Зима (ссылка на его монографию о голоде — в конце статьи) считает, что правительство сознательно «пошло на голод», располагая достаточными запасами зерна, чтобы его избежать, «с целью сохранения резервов хлеба». Ввиду обострения международных отношений И. В. Сталин готовился к новой мировой войне со странами Запада и заранее запасал продовольствие.
Вместе с тем, по мнению историка, «голод был использован как испытанное средство подхлёстывания трудовой активности в колхозах и совхозах с целью заставить людей работать за миску похлёбки на полевом стане». Лучше всего приоритеты советского правительства демонстрирует тот факт, что во время голода оно не только не выдавало зерно народу в достаточном объёме, но и экспортировало его — 1,7 млн т в 1946 г., в 1947 — 1948 гг. — 2,5 млн т: во Францию, Болгарию, Румынию, Польшу, Чехословакию, Югославию… Дело было не в прибыли, а в том, что в странах Восточной Европы требовалось поддержать просоветские режимы.
